Император Николай I "положил быть открытию" нового музея в 5 (17) февраля 1852 г. В честь этого события был устроен праздник. В театре были показаны опера Доницетти "Дон Паскуале" и балет Пуньи "Катарина дочь разбойника". Праздник завершился великолепным ужином, столы были накрыты на «600 кувертов» в самых больших залах музея - Просветах. Флориан Жиль, начальник I Отделения Эрмитажа, вспоминая об этом событии, писал: "...придворные дамы в прекрасных своих туалетах, группируясь среди блеска освещения и сокровищ Эрмитажа, изящные группы военных в блестящих мундирах, министры, высшие государственные сановники, собранные в этой очаровательной ограде..., все это давало новый блеск избранному помещению. Зрелище было единственное и воспоминание о нем осталось в памяти избранных участников этого праздника, в котором, казалось, как бы отблеск Востока сочетался с тем, что тонкий вкус Европы имеет самого изысканного и изящного". Жизнь Императорского Эрмитажа была упорядочена утвержденной в 1851 г. "Инструкцией по управлению музеем". Музей находился под управлением министра императорского двора генерал-адъютанта графа В.Ф. Адлерберга и был непосредственно подчинен обер-гофмаршалу императорского двора, графу А.П. Шувалову. Штат сотрудников состоял из 29 человек (не считая 90 человек обслуживающего персонала). Музей был разделен на два отделения: I Библиотека, рукописи, эстампы, гравюры, монеты, медали, резные камни, расписные камни и древности. II Собрание картин, рисунков, скульптуры, собрание драгоценных вещей и Кабинет Петра Великого. "Инструкция" касалась всех сторон деятельности Эрмитажа, в том числе и допуска в него посетителей. Император Николай I повелел учредить правила, на основании которых собрания музея стали доступными не только знатокам и любителям, но "каждому отдельно с билетом", выданным придворной конторой его величества. Во время обсуждения этих "Правил" в записке обер-гофмаршалу Шувалову Ф.А. Жиль излагал свои мысли на сей счет: "В Европе вообще принято, что в подобных случаях следует показывать большую щедрость, потому что одни только владетельные особы в состоянии собирать сии огромные хранилища... Но как Музей Эрмитажа есть собрание, собственно принадлежащее Государю Императору и публика по Высочайшей воле туда допущена будет с некоторыми ограничениями и по билетам..., от посетителей просто требуется: - чтобы они оставляли у сторожа шинели их, трости, зонты и проч., - чтобы они в строгом смысле удерживались от прикосновения к предметам, находящимся в залах Эрмитажа. Посетителям дозволяется обращаться к хранителям..., когда они пожелают иметь какие-либо особые сведения. Если посетители сии оправдают вопросы их действительными познаниями в этих предметах, хранители обязаны иметь уважение к их требованиям". "Правила" размещения экспонатов: "Живописные картины и портреты распределяются в Эрмитажных галереях по школам, художникам и эпохе их произведения..., и чтобы оные имели, сколь возможно, выгоднейшее для них освещение," - писал начальник II Отделения Эрмитажа Ф.А. Бруни. Николай I ежедневно с 13 до 14 часов руководил комиссией, занимавшейся отбором и развеской картин. "Если раз он решил, что картина такой-то школы, его уже мудрено было переубедить. - Это фламандец! - Ваше Величество, мне кажется... - Нет, уж ты, Бруни, не спорь. Фламандец!" В целом экспозиция поручалась начальнику Отделения, но с предварительным представлением проекта через обер-гофмаршала на утверждение министра двора. Наряду с обязательным опечатыванием шкафов хранителями, впервые были введены описи, копии с которых подлежали хранению в придворной конторе. В записке о "Чиновниках I Отделения Эрмитажа" Жиль пишет: "Гг. Чиновники и Библиотекари... - суть непосредственные хранители коллекций... Щекотливость их должностей требует, чтобы лица сии соединяли в себе двойной характер - знания своего дела и нравственность... деятельный ум, долженствующий быть уделом хранителей вместе с необходимыми познаниями для исправления их должностей при Эрмитаже, которые они беспрестанно обязаны стараться увеличивать изучением вверенных им коллекций...". Хранителям, кроме изучения своих собраний, вменялось и составление "обстоятельного и точного их описания (catalogue raisonné)". При первоначальном размещении коллекций весь второй этаж был занят картинной галереей. Три Просвета были отведены испанской, итальянской и фламандской (преимущественно Рубенсу и Ван Дейку) школам. В малых кабинетах, за исключением первого - "Кабинета императрицы", вместившего собрание керченского золота, расположилась экспозиция итальянской живописи. В кабинетах, расположенных вдоль нынешнего зала Рембрандта, была представлена французская и немецкая школа. Далее следовал зал Снейдерса и маленький фламандский зал. В Шатровом зале и смежном угловом находились картины голландских и фламандских художников; нынешний зал Рубенса был залом Рембрандта, два смежных с ним зала были заняты произведениями русской школы. В большом зале майолики было расположено собрание резных камней. Организация Эрмитажа - от окончания постройки здания и первого размещения в нем собраний до создания новой структуры (5 отделений) и окончательного переустройства всей экспозиции музея - заняла 12 лет. Популярность Эрмитажа с середины 1860-х гг. возросла во много раз. Вероятно, это было связано со свободным входом в музей. К 1880 г. посещаемость достигла 50 000 человек в год. Кроме издания каталогов были напечатаны списки картин, помещенные в каждом зале, и так называемые "ручные каталоги", наклеенные на плотный картон и снабженные деревянной ручкой, которые предоставлялись посетителям. В 1859 г. А.И. Сомов выпустил небольшую книжку "Картины Императорского Эрмитажа". Несколькими годами позже в "Отечественных записках" писатель Д.В. Григорович опубликовал путеводитель по музею "Прогулка по Эрмитажу". В предисловии он писал: "Значение Эрмитажа для России доказывается тем, что хотя он за несколько лет перед настоящим временем был мало доступен, хотя в обществе нашем незаметно сильного влечения к художеству - Эрмитаж, тем не менее, пользуется в нашем отечестве большой популярностью. Произнесите слово Эрмитаж! В любом конце России - каждый уже слышал его. О нем расспрашивают даже те, которые никогда не бывали в Петербурге".
